26-летняя Лиор Маман готовится к свадьбе, которая состоится летом. У нее большая семья, и на торжество приглашены около пятисот человек! Но, помимо родственников, там будут и ее сослуживцы – офицеры самого, наверное, сложного подразделения израильской армии. Это те, кто приносят родственникам страшную весть о гибели их родных, а затем сопровождают семьи погибших на протяжении многих лет.

- Мой дядя, которого я никогда не знала, погиб в первую ливанскую войну, - рассказывает Лиор. – Бабушка оплакивала его до самой своей смерти, и память о нем сопровождает меня всю жизнь. В армии я начала служить в отделении, которое занимается оказанием юридической и социальной помощи военнослужащим, а затем пошла на офицерские курсы. Когда мне предложили занять должность "офицера-сопровождающего", я сразу же согласилась. Я решила, что в этом есть какой-то символизм, связь поколений. И я смогу помочь матерям, потерявшим своих детей, справиться с их горем.

Лиор проходила службу в боевой бригаде "Голани", одной из самых востребованных и престижных. "Голанчики", как их ласково называют в народе, часто первыми вступают в бой с террористами и выдвигаются на самые опасные участки фронта. Если в мирное время военнослужащие погибают в результате несчастных случаев, в автокатастрофах и других инцидентах, то во время войны количество смертей возрастает в разы.

- Когда прикасаешься к чужой боли, понимаешь, что она не зависит от возраста, обстоятельств, положения в обществе, - говорит Лиор. - Боль у всех одна и та же. Боль бабушки, потерявшей внука десять лет назад и боль матери, похоронившей ребенка тридцать лет назад, — это боль, которая со временем не проходит. Она возвращается, когда в памяти всплывает образ умершего, когда вдруг начинаешь размышлять о том, куда бы он поехал после армии, как бы выглядели его дети, или что ему бы точно понравился этот пирог, который я испекла. Боль никогда не проходит. Она лишь приглушается, лишь на время отпускает. Но она всегда сидит внутри.

Когда мы договаривались на интервью, Лиор первая спросила: "Чем я могу помочь?". Потом, в разговоре, она постоянно возвращается к словам "помощь", "вклад", "отдача". Для нее это – естественное состояние. "Для меня помощь людям – это неотъемлемая часть моей личности. Поэтому я и пошла на эту службу в армии. Конечно, она подходит не всем, для нее нужно обладать большим сердцем", - поясняет она. - "Нужно любить людей, пытаться прочувствовать их боль и найти слова утешения. Для этого требуется огромная эмпатия и внутренние силы, чтобы не сломаться". После завершения срочной службы Лиор решила начать новую жизнь и, по возможности, отдалиться от прошлого. Она начала учиться, устроилась на работу, обзавелась новыми друзьями.

Когда с началом войны Лиор призвали в резервистскую службу, она вновь окунулась в мир бесконечного горя семей, потерявших детей-военнослужащих за эти ужасные месяцы.

- Где я черпаю силы? – пожимает плечами Лиор. – Я люблю писать и стараюсь выражать свои чувства и переживания на бумаге. Занимаюсь спортом, гуляю… Но больше всего я подзаряжаюсь энергией, когда реально могу помочь людям.

В подразделении помощи пострадавшим существуют две должности: оповеститель и сопровождающий. Когда в армии подтверждают информацию о гибели или тяжелом ранении военнослужащего, начинается поиск родных. Иногда случается, что члены семьи находятся за границей или недоступны для общения в данный момент. Офицеры-оповестители ждут, пока вся семья будет в сборе, и тогда отправляются со страшной вестью: "Мы, представители Армии обороны Израиля уполномочены сообщить о том, что ваш сын/дочь пал смертью храбрых во время исполнения воинского долга"… Только после этого и с разрешения семьи имя погибшего публикуется в СМИ.

- Одна моя подруга рассказала мне, как однажды пришла в семью, чтобы сообщить о гибели сына. У входа в дом была длинная узкая тропинка, ведущая к двери. Она сказала себе: иди как можно медленнее. Пусть эти родители еще несколько минут побудут счастливыми, прежде чем их жизнь перевернется и больше не будет прежней.

Оповестители сопровождают семью на протяжении семи дней траура, а затем включаются в работу офицеры-сопровождающие, такие, как Лиор. Они остаются с семьями навсегда. "Это сложно описать словами. Это не просто служба. Это миссия".

- Мы не выбираем семью погибшего, которую будем сопровождать, - объясняет Лиор. – Это просто семья, с которой мы должны найти общий язык. Однажды эти люди проснулись утром в новой реальности, в которой нужно как-то жить. Они по-разному справляются с болью. Кто-то впадает в отчаяние, кто-то страдает от истерических припадков и панических атак. Часто боль из душевной перерастет в физическую, и люди, потерявшие близких, начинают болеть и буквально умирают от тоски. А бывает, что они испытывают гнев. На страну, отобравшую у них самое дорогое, на армию, которая не уберегла, на весь мир. И тогда мы, как представители страны и армии, принимаем удар на себя. И с этим тоже нужно уметь справляться.

Тоска не подчиняется расписанию. Иногда она притупляется на несколько часов, а то и дней. А затем снова накрывает безжалостной волной боли, воспоминаний, горечи и скорби. И внутри этой тоски нужно найти силы, чтобы встать утром с постели, нужно найти правильные слова для окружающих, нужно найти смысл, что продолжать жить дальше.

- Мама, которая отказывается открыть дверь, увидев меня, – она хочет быть просто мамой для своего сына. Она отказывается признавать, что ребенка больше нет. Мама, которая наливает мне чай и ставит корзинку с печеньем – это та же мама, которая понимает, что ребенка не вернуть. Она говорит мне: "спасибо, что пришла". А я отвечаю: "лучше бы мы никогда не встречались". И молча пьем чай с печеньем, думая о своем.

За годы службы Лиор сопровождала десятки семей павших воинов. Иногда они сближались настолько, что действительно превращались в родных людей. И спустя годы поддерживают связь. Она видела такие трагедии, которые даже представить себе сложно. Например, в одной семье было четверо детей. Один ребенок умер в младенчестве. Вторая дочь погибла в теракте. Третий сын пал во время войны. Из четверых детей в живых остался только один…

- Или вот другой случай, - продолжает Лиор. - В одной семье солдат погиб при крушении вертолета. Родители обвиняли в его гибели армейское руководство, и каждый раз, когда я приходила их навестить, выплескивали на меня обвинения. Я понимала, что я для них – символ армии, которая отняла жизнь их сына. И в то же время, я чувствовала, что им хочется не только выплеснуть свое горе, но и найти утешение. Поэтому они, с одной стороны, отталкивали меня, а, с другой, пытались сблизиться. У армии есть моральная ответственность перед семьями, которые потеряли своих детей во время службы. Поэтому мы, как представители армии, должны быть рядом, чтобы сказать: мы признаем свою вину и готовы протянуть вам руку помощи и подставить плечо. Не то чтобы это служит большим утешением. Но хотя бы дает ощущение, что смерть их близких не была напрасной.

Во время войны работы у офицеров службы помощи пострадавшим много. Каждый день погибают военнослужащие в Газе и на юге Ливана. Вместе с тем военное положение немного облегчает их задачу. Родители подспудно "ждут" страшной вести и готовятся к ней. Если, конечно, к этому вообще можно подготовиться.

- Когда я встречалась с семьями погибших, я всегда задавала вопрос: "Если бы можно было вернуться назад, вы бы отправили своего сына служить в армию?". И ни разу я не услышала в ответ: "Нет". В этом и заключается главное противоречие. В нашей стране много семей, потерявших близких, много тех, кто пожертвовал своим здоровьем, физическим и ментальным, и тех, кто сознательно идет на риск, понимая, что может не вернуться из боя…И все равно они отвечают, что по-другому поступить не могут. Раненые бойцы, едва придя в себя, рвутся обратно, без страха, без сожаления, с гордо поднятой головой… Это сложно понять, еще сложнее объяснить. Но это происходит каждый день.

Получив самую страшную новость, пережив отчаяние, гнев, траур, семьи погибших пытаются найти цель, чтобы жить дальше. Часто их целью становится увековечивание памяти своих родных. Создаются целые сообщества родителей, потерявших детей, завязываются новые знакомства и связи. Родственники ищут опору друг в друге. Они проводят церемонии, спортивные соревнования, открывают парки, школы, мемориалы и стелы. И на каждом мероприятии присутствуют офицеры-сопроводители.

- С одной стороны, я напоминаю о смерти, - говорит Лиор. – С другой, я символизирую жизнь. Она продолжается, даже когда кажется, что нет сил и смысла жить. Каждый раз, когда я смотрю в глаза матери, похоронившей сына, я вспоминаю глаза своей бабушки. И думаю, что несмотря ни на что она нашла в себе силы жить. У каждого из нас есть выбор: упасть или подняться. И даже в самой страшной мгле можно найти свет.