Выдающиеся ученые-физики академик, нобелевский лауреат Петр Капица и его сын, профессор, многолетний ведущий популярной телепрограммы "Очевидное – невероятное" Сергей Капица не были евреями, но так много доброжелательно и восхищенно отзывались о евреях, так тесно общались, дружили с некоторыми из них, что и их часто причисляли к евреям. И далеко не только антисемиты. Для многих они стали евреями – так сказать, по ассоциации.

Ученик Абрама Иоффе

Петр Леонидович Капица учился в Петербургском политехническом институте, когда на него обратил внимание "отец советской физики" Абрам Федорович Иоффе и пригласил в свою лабораторию. Зимой 1919–1920 гг., во время страшной эпидемии "испанки", Петр потерял отца, жену и двоих детей. Естественно, для него это стало сильнейшим ударом и тут его поддержал А. Иоффе. Капица преподавал в созданном и руководимом Иоффе Физико-техническом институте. Позднее Петр называл Физтех "первой школой советских физиков". Среди его коллег были и другие крупные ученые-евреи: Яков Френкель, Яков Дорфман, Юлий Харитон…

Иоффе полагал, что молодому перспективному ученому необходимо продолжать развиваться и для этого нужно поработать за границей. Выбраться за рубеж было сложно. После Октябрьской революции и во время Гражданской войны множество деятелей науки покинули Россию, но в начале 1920-х советская власть уже ревностно следила, чтобы не происходил исход из страны научно-технической интеллигенции. Однако подвернулся удобный случай. Правительство сформировало комиссию ученых, направленную в Европу для восстановления разорванных революцией научных контактов. В ее состав вошел и А. Иоффе, заявивший, что вместе с ним обязательно должен поехать его ученик П. Капица. Позицию Иоффе поддержал известный кораблестроитель, академик Алексей Крылов. С большим трудом, но удалось пробить включение Капицы в делегацию. В британском Кембридже, который тогда был центром мировой физики, где происходили наиболее существенные открытия, Абрам познакомил Петра со своим другом, руководителем Кавендишской лаборатории знаменитым Эрнестом Резерфордом, который взял Капицу на работу. А Иоффе заверил советское правительство, что начинающий ученый остался за рубежом, дабы поднабраться опыта, выведать научные секреты. Капица провел в Кембридже 13 плодотворных лет, вырос там в большого ученого. Благодаря поддержке магната еврея Людвига Монда было построено двухэтажное здание лаборатории в конструктивистском стиле, где Капица стал заведующим. На ее открытии даже присутствовал тогдашний премьер Великобритании Стенли Болдуин.

С глубокой симпатией относился Капица к австрийско-нидерландскому физику еврею Паулю Эренфесту. В его доме Петр познакомился с Альбертом Эйнштейном. В 1933-м евреи-ученые были вынуждены эмигрировать из Германии после прихода к власти нацистов. Людей с именем охотно принимали в научных центрах Британии и других стран. А вот молодым научным работникам, еще не зарекомендовавшим себя, приходилось очень тяжело. Вместе с Эренфестом и другими коллегами авторитетный в ученых кругах Капица помогал им обрести приют и работу по специальности.

П. Капица сохранил советское гражданство, в СССР его не рассматривали как "невозвращенца", а обозначали советским ученым, который временно трудится в Великобритании. Почти ежегодно он приезжал в СССР, чтобы повидаться с мамой, старшим братом. В 1934 г. во время пребывания в Союзе выезд для него закрыли. Правительство воздвигло для Капицы Институт физических проблем. На директорском посту он спас от гибели сотрудника института, выдающегося физика Льва Давидовича Ландау, будущего академика и нобелевского лауреата.

Заступился за Ландау

1938 г. В тот же день, когда арестовали Ландау, Капица пишет письмо Сталину. В нем он говорит, что Лев, несмотря на свои 29 лет, "вместе с Фоком – самые крупные физики-теоретики у нас в Союзе. Его работы по магнетизму и по квантовой теории часто цитируются как в нашей, так и в заграничной научной литературе… Нет сомнения, что утрата Ландау как ученого для нашего института, как и для советской, так и для мировой науки… будет сильно чувствоваться". Далее Капица отмечает, что, конечно, ученость и талантливость не дают права нарушать законы своей страны, и, если Ландау виноват, он должен ответить. Однако следует учесть, что Ландау – задира и забияка. Находя ошибки у важных старцев-академиков, начинал их непочтительно дразнить и этим нажил много врагов. "Но при всех своих недостатках в характере мне очень трудно поверить, что Ландау был способен на что-либо нечестное… я очень прошу Вас, ввиду его исключительной талантливости, дать соответствующие указания, чтобы к его делу отнеслись очень внимательно".

Однако письма оказалось мало, выпускать Ландау не торопились. Спустя годы он вспоминал: "По нелепому доносу я был арестован. Меня обвинили в том, что я немецкий шпион. Сейчас это иногда кажется мне даже забавным, но тогда, поверьте, было не до смеха. Год я провел в тюрьме, и было ясно, что даже еще на полгода меня не хватит: я просто умирал. Капица поехал в Кремль и заявил, что он требует моего освобождения, а в противном случае будет вынужден оставить институт. Меня освободили. Вряд ли надо говорить, что для подобного поступка в те годы требовались немалое мужество, большая человечность и кристальная честность".

"Мировая наука многим обязана еврейскому народу"

24 августа 1941 г. Нацисты продвигались к Москве. В столице СССР прошел антифашистский митинг представителей еврейского народа, транслировавшийся по радио. Выступали Перец Маркиш, Илья Эренбург, Давид Бергельсон, Соломон Михоэлс и другие. А также… Петр Капица. По приглашению своего товарища Михоэлса.

Капица сказал: "Разрешите мне, русскому ученому, присоединиться к мыслям, высказанным здесь еврейскими писателями, представителями искусств, военными и общественными деятелями. Мировая наука и искусство в своем развитии многим обязана еврейскому народу. В силу исторически сложившихся обстоятельств уже два тысячелетия евреи распылены по всем странам… такое положение часто ставит их под угрозу жестоких репрессий. Когда какая-нибудь страна переживает наиболее темный, реакционный период, то власти провоцируют гонения на евреев. Вызывая в массах наружу самые низкие инстинкты, организуя еврейские погромы, они стараются отвлечь внимание народа от истинных причин тяжелого положения страны". Далее физик говорил, что происходящие в нацистской Германии систематические жестокие гонения на евреев не имеют прецедентов в истории человечества. Крупнейшие ученые-евреи Эйнштейн, Франк, Габер, признанные всем миром, увенчанные Нобелевскими премиями, наряду с другими работниками науки и искусства изгнаны из своего отечества. "Особенно поразителен случай с Габером… Без найденного им метода получения азотной кислоты из воздуха Германия в первую империалистическую войну не продержалась бы и года за отсутствием необходимого сырья для взрывчатых веществ. И вот Габер был принужден покинуть Германию и умереть в изгнании…"

Капица выразил твердую уверенность, что евреи-ученые всего мира тесно примкнут к решительной борьбе культурного и демократического мира против фашизма "и отдадут все свои силы и знания, чтобы избавить мир от гнета фашизма и противодействовать стремлениям группы расистских идеологов задавить и уничтожить все остальные народы". Чем дружнее встанем на борьбу, тем скорее закончится варварство гитлеровской Германии "и тем большее количество людей спасем мы от страданий и уничтожения".

После этого выступления за Капицей довольно прочно закрепилось "еврейское происхождение". Еврейское же мероприятие, откуда там нееврею взяться?

Дружба с Михоэлсом

В своих зарисовках "О Михоэлсе богатом и старшем" его супруга Анастасия Потоцкая-Михоэлс писала о многолетней дружбе Капицы с Михоэлсом: "Вспоминается заздравный тост Михоэлса за Петра Леонидовича Капицу в честь его пятидесятилетия. Соломон Михайлович поднял бокал и сказал: "Дорогой Петр Леонидович!.. начну, прежде всего, с того, что выпью за вас, Петр Леонидович, как за воинствующего гуманиста! Я никогда не забуду ваше замечательное выступление на антифашистском митинге, бесконечно перед вами в долгу, и, хотя я немало приложил сил для того, чтобы развеять версию о том, что вы еврей, и добился этой цели, остаюсь вашим должником. Счет, предъявленный вами, – спектакль „Гамлет“ на русском языке – оплачу!"

Семья Капицы любила игру Михоэлса, руководимый им ГОСЕТ (Государственный еврейский театр), хотя и не знала идиша. "Гамлет" на русском так и не был поставлен, но не по вине актера. Он уже обдумывал состав исполнителей, ездил с Капицей смотреть сценическую площадку в возглавляемом академиком Институте кислорода. Но убийство Михоэлса по указанию Сталина сорвало планы.

Как отмечает Потоцкая-Михоэлс, в январе 1948 г. перед трагической поездкой в Минск "без всякого предлога" Соломон позвонил Петру "и сказал ему свои последние приветственные слова. Повторяю: без всякого предлога и повода. Может быть, просто Михоэлс не мог выбрать другой формы оплатить свой долг – не состоявшийся на русском языке спектакль „Гамлет“ – и выразить неиссякающее уважение, теплоту и восторженный интерес к тому, чем живет и над чем работает Петр Леонидович". Иначе говоря, вероятно, Михоэлс предчувствовал свою гибель и решил попрощаться.

При подготовке процесса над Еврейским антифашистским комитетом гэбисты пытками выбивали от арестованных показания, представляющие дружбу Михоэлса и Капицы как шпионаж "еврейского буржуазного националиста", его стремление выведать у физика секретные данные и передать их "американским империалистам". Но в итоге упоминать на процессе о взаимоотношениях Соломона и Петра власть сочла излишним, себе дороже.

Физика и гений еврейского народа

Дружил Петр Капица и с известным советским физиком-теоретиком Яковом Френкелем. Его сын Виктор Френкель вспоминал в мемуарах, как Капица подчеркивал, что никогда не встречал таких добрых людей, как Яков. И, в частности, рассказывал, какую роль тот сыграл в судьбе знаменитого металлурга Дмитрия Чернова, внесшего большой вклад в развитие отечественной артиллерии. Как профессор петербургской Михайловской артиллерийской академии Чернов имел чин тайного советника, соответствовавший чину генерал-лейтенанта в армии, и в 1920 г. оказался в "красном" Крыму. Понятно, что генеральское звание в условиях "красного" террора представляло опасность для его жизни. И вот Я. Френкель принял живейшее участие в его судьбе: сообщил в Москву о том, что крупный ученый болен и истощен, проследил, чтобы его обеспечили продовольственным пайком, добился, чтобы у квартиры Чернова была установлена специальная охрана.

А еще В. Френкель повествует, что "в разговорах Петра Леонидовича со мной довольно часто, по его инициативе, возникала еврейская тема… Гений еврейского народа, говорил Капица, особенно впечатляюще воплотился в плеяде физиков-теоретиков ХХ в., прежде всего, конечно, он имел в виду Эйнштейна, добавляя к его имени сначала Борна, Пауля, Блоха, Фейнмана, а потом переходя к следующим за ними по классу мастерства физиков – у нас и за рубежом…" А еще Капица очень ценил еврейский юмор, умение евреев подшутить над самими собой. "Знал уйму еврейских анекдотов, мастерски их рассказывал, причем достигал эффекта, совсем не имитируя акцент…"

Без "пятой графы"

В 1978 г. Петр Капица получил Нобелевскую премию за открытие сверхтекучести жидкого гелия, сделанное еще в 1940 г. Ранее один из крупнейших в мире физиков, еврей по матери Нильс Бор трижды номинировал его на эту премию, но безуспешно.

"Пятой графы" для академика не существовало. Институт физических проблем Капицы был единственным в Академии наук СССР, где обходились без отдела кадров. Он сам занимался соответствующими вопросами и охотно брал на работу евреев. "Руководить – это значит не мешать хорошим людям работать", – говорил Петр Капица.

Когда Капица был главным редактором авторитетного "Журнала экспериментальной и теоретической физики", его заместителями являлись крупные ученые-физики, евреи Евгений Лифшиц и Игорь Дзялошинский. Много общался П. Капица с академиком Юлием Харитоном, дружил с Владимиром Высоцким, поддерживал Театр на Таганке.

Владимир Минеев живописует в своей книге "Осколки памяти" любопытную историю. При приеме в аспирантуру Института физических проблем сдавали оригинальный экзамен, задачи для которого придумывал сам Капица. "Как правило, надо было найти объяснение реальных явлений. Например, жена в присутствии мужа разговаривает по телефону с любовником. На каком расстоянии от мужа должен стоять телефон, чтобы он не мог разобрать, о чем идет речь?" Получившему задание студенту разрешалось пойти в библиотеку, пользоваться любой литературой. Через несколько часов требовалось предъявить решение экзаменационной комиссии во главе с Петром Капицей. Поступая в аспирантуру, Боря Думеш сильно волновался и произносил перед комиссией "что-то не очень вразумительное". Капица остановил действо и попросил личное дело Бориса. Ознакомившись, он произнес: "Еврея могли бы и получше найти". В аспирантуру Думеша приняли.

"А как рядом с такой роскошной женщиной идти?"

Сергей Капица, сын Петра Капицы, продолжил семейную традицию благожелательного отношения к евреям. В СССР он получил большую популярность как ведущий телепрограммы "Очевидное – невероятное". Его называли "лучшим телеведущим из ученых и лучшим ученым из телеведущих" Текст программы, иллюстрации Капица подготавливал самостоятельно. Но говорил, что очень обязан тем, кто учил его работать в студии: редактору Тамаре Владимировне Черменской и режиссеру Борису Моисеевичу Левковичу. Кстати, именно Левковичу принадлежала идея эпиграфа к передаче из строчек Пушкина:

 О сколько нам открытий чудных

Готовят просвещенья дух…

В своей книге "Мои воспоминания" С. Капица рассказывает о ряде выпусков передачи. Например, о диалоге с физиком Ю. Харитоном. Когда в 1980 г. было столетие Абрама Иоффе, в Ленинграде на празднование юбилея собрались его ученики, и "Очевидное – невероятное" решило снять это для телевидения. Но первый секретарь Ленинградского обкома Романов (хорошо известный своим антисемитизмом. – А. К.) был категорически против съемок Центрального телевидения о Иоффе и Ленинградском физико-техническом институте. Тогда С. Капица обратился к тем, кто его поддерживал в ЦК, и вопрос удалось пробить. "В своей речи Юлий Борисович Харитон замечательно рассказывал о том, как он молодым человеком пришел в институт и какое впечатление на него произвел Иоффе, и мне тогда пришла в голову идея записать интервью с Харитоном… По-видимому, это был первый случай, когда Харитон показался на экране со своими тремя звездами Героя Социалистического Труда".

"Очевидное – невероятное" говорило не только о естественнонаучных вопросах, но и о проблематике истории, искусства, экономики. Однажды даже Майя Плисецкая побывала на передаче. Капица подробно останавливается на встрече с ней, задуманной в московском Музее изобразительных искусств им. А. Пушкина. "Мы оба волновались, и вот первый кадр: проход по большой парадной лестнице музея наверх. Прожектора залили всё огнем, стоят телевизионные и кинокамеры. Плисецкая одета в строгий костюм, я иду вместе с ней. А как рядом с такой роскошной женщиной идти? На шаг вперед? На шаг назад? Меня не так пугал разговор, как то, что я должен двигаться – по длинной лестнице о трех маршах, долго идти с великой танцовщицей, которая движением может выразить всё, но мне помочь не может… Мы пошли. Я ужасно волновался, однако чувствую, что Майя Михайловна идет так, как надо, – она это умеет и делает лучше всех. Я уже смелее иду рядом и веду так называемую непринужденную беседу…"

Потом снимали в разных залах музея, в окружении полотен. Говорили о значении классических традиций для художественной культуры и науки, о мастерстве и профессионализме. "Надо было видеть, с каким азартом говорила Плисецкая о праве художника на эксперимент, поиск, отказ от привычных канонов во имя открытия новых возможностей. Она говорила о своем, о себе, но это прочитывалось и как размышление о творчестве художников, чьи работы окружали нас… Передача с Майей Михайловной Плисецкой получилась живой и вызвала самую заинтересованную реакцию. Кажется, из всех наших передач она пользовалась наибольшим успехом за рубежом".

О выпуске программы, посвященной Бермудскому треугольнику, Владимир Высоцкий даже сочинил "Письмо в редакцию телевизионной передачи „Очевидное – невероятное“ из сумасшедшего дома, с Канатчиковой дачи":

Говорил, ломая руки,

Краснобай и баламут

Про бессилие науки

Перед тайною Бермуд...

Как позднее пояснял Высоцкий, определение "краснобай и баламут" он адресовал отнюдь не Сергею Капице, а гостю той передачи. Капице было очень лестно, что "замечательный артист, голос эпохи" уделил внимание его детищу: "Я считаю, что это одна из самых высоких оценок той деятельности, которой я занимался, и выражена она в бесспорно талантливой манере".

Еще одним показателем популярности "Очевидного – невероятного" стали пародии на программу. С. Капица вспоминал, как однажды его вызвал Э. Мамедов, первый заместитель председателя Гостелерадио, чтобы показать некий кадр прежде, чем давать его в эфир: "Нажимает на кнопку – на экране возникает Хазанов, который ловко меня пародирует. Энвер Назимович на меня очень внимательно смотрит, как я на это реагирую. А я реагирую естественным образом – я смеюсь, мне это определенно нравится".

Морские глубины с Мигдалом

Хобби С. Капицы была страсть к покорению морских глубин. Вместе с давним хорошим знакомым, так же страстно увлеченным "подводкой", физиком, будущим академиком, евреем Аркадием Мигдалом и в сопровождении акваланга он путешествовал по черноморским глубинам Крыма, исследовал Японское море на Дальнем Востоке. Они вели съемки под водой и сняли документальные фильмы о жизни морских обитателей. Одно время Сергей Петрович даже был вице-президентом Всесоюзной федерации подводного плавания (а президентом – Мигдал).

В мемуарах С. Капица приводит воспоминания одноклассника, инженера Льва Лифшица об их 32-й московской школе. Тепло пишет о физиках-евреях: о британце Джозефе Ротблате, президенте Пагуошского движения, занимающегося вопросами международной безопасности и удостоенного Нобелевской премии мира, о своем старом друге, академике-Виталии Гольданском, который был председателем Российского Пагуошского комитета, а Капица стал его заместителем. Об американце Вольфганге Панофском: "Это исключительно интересный человек, выдающийся ученый. В первый раз я узнал о нем, когда вышел его курс электродинамики, написанный в лучших традициях общих курсов теории электричества. Мне он очень понравился, и я организовал публикацию перевода этой книги в СССР". О своем друге, профессоре Владимире Шамберге, сотруднике Института мировой экономики и международных отношений, внуке партийного деятеля Соломона Лозовского.

"Главный жидомасон"

Доброе отношение С. Капицы к евреям, вероятно, стало и причиной покушения на него в декабре 1986 г. Как отмечает работавший с Капицей в журнале "В мире науки" публицист Валерий Чумаков, члена печально известного общества "Память" беспокоил вопрос: почему же россияне живут так плохо? Его просветили, что виной всему – "жиды", которые стремятся уничтожить русский народ. После Чернобыльской катастрофы он узнал в "Памяти", что это спланированная диверсия евреев против русских. Ученые-евреи сначала строят, а потом взрывают атомные электростанции. А главный из них – еврей и масон – это телеведущий Капица. Нападавший пришел в Московский физико-технический институт, где физик читал лекцию, и в перерыве сзади ударил профессора по голове ледорубом (подобным образом в свое время убили Л. Троцкого). Истекавший кровью 58-летний Капица сумел выхватить топорик, задержать бандита и передать его прибежавшей охране учебного заведения. Студенты вызвали "скорую". Ученого поместили в нейрохирургическое отделение больницы, провели операцию, наложили 17 швов. Восстановившись, профессор продолжил лекции. Позднее, иронично усмехаясь, он вспоминал: "Я был „главным жидомасоном“ страны… Хотя как можно быть масоном и евреем одновременно?" Даже подумывали о передаче "Очевидного – невероятного" на эту тему. Бандита суд признал невменяемым и определил на лечение в психиатрическую клинику. А история о том, как Капица, в крови, успешно противостоял преступнику-антисемиту, пересказывалась из уст в уста.

Источник: "Еврейская панорама"