Эфир 9 канала от 22 августа 2024 года. Программа "События дня с Кариной Рубинштейн".
Карина Рубинштейн: Итак, мы продолжаем жить в дихотомии двух войн. Не только Израиль сражается со всеми террористами на Ближнем Востоке, но и уже 910 дней прошло с момента полномасштабного российского вторжения на территорию суверенной независимой соседней Украины. Параллельно уже три недели украинские войска продолжают свое продвижение на территории Курской области.
О том, как реагирует российское руководство и как этот маневр может изменить ход военных действий, повлиять на потенциал переговорного процесса между Россией и Украиной, если такое вообще существует, давайте побеседуем с нашим следующим спикером. С нами на связи политолог Аббас Галлямов. Аббас, здравствуйте, спасибо, что нашли время. Вам слово.
Аббас Галлямов: Здравствуйте.
Карина Рубинштейн:Я бы хотела услышать ваш взгляд на ситуацию. Продвижение украинских войск продолжается вот уже три недели, взрываются дополнительные мосты, захватываются дополнительные населенные пункты, всё больше вглубь продвигается украинская армия. При этом российское руководство сначала говорило, что всё, бунт подавлен, вообще ничего не происходит. Сейчас невозможно закрыть глаза и сделать вид, что три недели в Курске действительно ничего не происходит. Как меняются реакции российского руководства и как это повлияет на переговорный процесс, если такой вообще будет?
Аббас Галлямов: Ну, они пытаются занизить значимость происходящего. Они пытаются продемонстрировать, что происходящее ни в коем случае не катастрофа, но так, знаете, небольшое досадное недоразумение. Поэтому Путин принципиально не меняет своего графика. Он встречается с Махмудом Аббасом, обсуждает будущее так называемого палестинского государства, обсуждает права палестинского населения, потом летит в Баку, армяно-азербайджанский конфликт, ведет переговоры по телефону с лидером, с президентом Узбекистана. То есть такая повестка, демонстративно вот так же, как и изначально всё было запланировано.
Он таким образом пытается выступить в роли такого психотерапевта, который посылает сигнал россиянам, что ничего сверхъестественного, так сказать, не происходит. Даже если нельзя сказать, что всё идет по плану, потому что трудно признать планом захват украинцами более чем тысячи квадратных километров российской территории, но тем не менее, ну подумаешь, big deal, так сказать, ничего особенного. Какая еще Курская область, забирайте.
Ну, в общем, Кремль информационную политику соответственно выстраивает. Вот захватывают украинцы какой-нибудь новый населенный пункт, тут же кремлевские политтехнологи начинают писать о том, что ну подумайте, вот, поселок, деревня на 2 тысячи человек, подумаешь, никакого стратегического значения она не имеет.
На самом деле всё это, конечно, палка о двух концах. Кого-то они, может быть, и успокаивают, таким образом занижая значимость происходящего, но очень многие, конечно же, воспринимают это как свидетельство то ли неадекватности, они реально уже оторвались от реальной жизни и живут в каких-то геополитических облаках. Ну, многие начинают воспринимать это прямо со злостью, как доказательство того, что они даже не столько неадекватны, сколько абсолютно равнодушны к нуждам нашего брата. Ну, то есть мы обратились там в бегство, мы бежим из захваченных территорий, счет беженцам уже идет на многие десятки тысяч. Губернатор Курской области на совещании у Путина, которое было дней пять назад, озвучил цифру где-то в 120 тысяч, если не ошибаюсь, уже вывезенных, а сказал, что подлежат вывозу вообще до 200 тысяч, ну, там, типа 180–190. Вот, а еще есть Белгородская область.
Поэтому на самом деле бедствие приобретает очень серьезные масштабы, плюс какое-то количество людей осталось на оккупированной территории. А Путину, так сказать, хоть бы хны, для него палестинцы, армяне с азербайджанцами дороже, чем наша исконно российская публика. Поэтому стратегию оптимальную, как себя вести в этой ситуации, Кремлю выстроить не удается. Он выбирает не между хорошим и плохим, а скорее между плохим и совсем плохим.
Что касается переговоров, то на данном конкретном временном отрезке их вероятность снизилась. Сейчас ситуация очень эмоциональная, и для Путина согласиться на переговоры – это как серпом по горлу. Это будет воспринято как его, по сути, сдача. Украинцы схватили его за горло, и он тут же согласился на переговоры. Поэтому на коротком временном отрезке он на это вряд ли пойдет. Но если смотреть стратегически на длинных отрезках, то происходящее — это еще одно доказательство того, что выиграть, просто так взять и победить, как лихо это было в 2014 году, когда был аннексирован Крым, не получится. Поэтому сейчас запрос на переговоры, на окончание войны резко усиливается. Переговоры, если отбросить эмоции сегодняшнего дня и смотреть на длинных временных отрезках, превращаются в магистральный сценарий.
Ястребиный курс, который предлагают Путину ястребы, — надо воевать до победного конца — становится совсем неприемлемым, особенно если учесть, что вы уже проигрываете. Пока украинцы захватывают Курскую область, а потом, возможно, и Москву, тренд явно негативный для вас.
Карина Рубинштейн: Скажите, пожалуйста, ведь российские войска продолжают наступать на Донбассе, как вы правильно сказали. Эвакуация продолжается, например, из Покровска или по крайней мере планируется из Покровска. Возникает вопрос: неужели Путину и российскому генералитету наступление на Донбассе важнее, чем призыв собственных граждан спасти и помочь им? Ведь они уже три недели записывают видеообращения к президенту: "Царь-батюшка, спаси нас, что происходит, на нашу территорию наступают".
Аббас Галлямов: Очень важный вопрос. Путин долго старался превратить российское население в фанатиков. Ему это не удалось, но в процессе этих попыток он сам превратился в такого фанатика. Ведь чем отличается фанатик от обычного человека? Обычный человек становится фанатиком в тот момент, когда он перестает ценить настоящее и готов им рискнуть, его разрушить во имя светлого будущего. Когда образ идеального будущего, который он нарисовал в своей голове, оказывается для него важнее нынешнего статус-кво.
Проще говоря, обычный обыватель предпочитает синицу в руке журавлю в небе, а фанатик делает наоборот. Синица ему не интересна, это что-то низкое, презренное, не вызывающее эмоционального отклика, а журавль в небе — вот это мечта. Путин превратился в такого фанатика. Для него сейчас Донбасс важнее Курска. В самом факте обладания Курском он не видит никакого особого удовольствия. Ну, Курск и Курск, кто его ценит? А вот захвачу Донбасс – я на коне, я победитель. Он же помнит, как было круто в 2014 году, когда он в Россию Крым принес. Как рейтинги взлетели, как появился "Крымский консенсус". Рейтинг поднялся до невероятных высот, прямо сказка. И он хочет повторить этот опыт.
Путин вообще очень консервативный, он постоянно пытается повторить прошлое, живет вчерашним днем. И поэтому он перестал, как нормальный фанатик, ценить статус-кво. Поэтому снимать солдат с донецкого направления, ослабляя напор там во имя спасения Курска, — для него это не равноценная замена. В этом смысле очень важно понимать, что он перестал отвечать запросам элиты и основных групп российского населения. Потому что для них Курск ценнее Донбасса. Донбасс вообще, если честно, для россиян не сильно нужная штука.
Левада-центр с 2014 по 2022 год, прямо до начала войны, время от времени спрашивал россиян о том, что делать с ДНР и ЛНР. И только в 2014 году, на волне крымской эйфории, в начале лета 2014 года, процент тех, кто говорил "надо включить их в состав России", подобрался к 50. Но даже тогда 50% не пересекли, там было около 48. А потом этот процент постоянно падал, и в последние три года он колебался в районе 25%. То есть три четверти россиян не хотели включения Донбасса в состав России. При том, что это были довоенные опросы, и тогда не предполагалось, что придется платить ту цену, которую надо заплатить сейчас за Донбасс, теряя Курск. Включение Донбасса представлялось россиянам примерно таким же легким, как присоединение Крыма. И всё равно не более 25% хотели Донбасс, а три четверти населения его не хотели.
Поэтому Путин, долгие годы бывший отражением народных чаяний, сейчас превратился в человека, который тянет российский народ в противоположном направлении. Россияне не ценят этот Донбасс, он им не нужен. Для них Курск важнее, оборона важнее, чем наступление. Россияне живут с мифом о том, что Россия никогда не вела захватнических войн, она всегда вела справедливые оборонительные войны. Оборона — это всегда славяне, они обороняются, мы их побеждаем. А тут Путин явно предпочитает нападение и захват чужих территорий обороне родной земли, и это неадекватно. Если говорить о российских элитах, то они ведь не мечтатели, это конкретные, циничные люди. Для них терять свои территории ради Донбасса — это верх неадекватности. Путин, который раньше был плоть от плоти российских элит и российского населения, сейчас превратился в их полную противоположность.
<...>
Карина Рубинштейн: Спасибо огромное. Нельзя верить разведке, которая будет говорить, что всё нормально, не беспокойтесь. Мы знаем, как всё нормально. Вы про Курск нам так говорили. Спасибо, Аббас Галлямов, за ваши интересные мысли и за то, что нашли время с нами ими поделиться. Как раз о провале разведки, только уже в Израиле, поговорим сразу после интервью с вами. Огромное спасибо. Всего доброго, до свидания. Политолог Аббас Галлямов был на связи со студией.
Интервью публикуется в сокращенном виде, полную версию смотрите на YouTube-канале:
комментарии