Еврейская история предоставляет уникальный опыт появления, создания и воссоздания нации. Народ, который уже существовал несколько тысяч лет, выстроил на собственной земле новое общество, сплотив его в битвах с врагами, а также посредством возрожденного общего языка иврит, и создал современное государство.

Споры вокруг характера Израильского государства, каким именно оно должно впоследствии стать, учитывая историю, сегодняшние реальные события, сложный характер политикума и еще более сложный характер общества, продолжаются. Интересно, что при этом у некоторых блогеров просматривается некое противопоставление национального характера государства либерально-демократическому.

Характер каждого государства имеет свои особенности и может изменяться во время великих переломов и реформ. Французское общество и государство, например, стали "французскими" гораздо позже того, как французский язык распространился в Европе и стал языком межнационального общения, примерно как латынь, но преимущественно в общении элитарных и высокообразованных европейцев. И только тогда французский стал общенациональным языком в самой Франции, когда региональные диалекты, мягко говоря, не поощрялись (например, бретонский). Во времена Французской революции  и позднее принимались проводились различные меры и проводились реформы с целью развития у французов чувства национализма и коллективной идентичности. Безусловно, эти реформы сильно повлияли на характер современного государства.

Bообще относительно Европы есть такое расхожее высказывание, что в первую мировую войну вошли империи, а вышли нации.

Касательно Израиля есть, например, предложение национального государства в противовес либерально-демократическому в терминологии Давида Литвинова. Он констатирует, что провалы, выявленные комиссией Аграната после войны Судного Дня, повторились через 50 лет, и считает, что причина кроется в идеологии и фундаментальных принципах системы. Главным и знаковым, считает он, стало обострение базового идеологического конфликта между сторонниками Израиля как еврейского демократического государства и сторонниками Израиля как либерального-демократического государства. Он предполагает, что за еврейское государство выступает правый лагерь, центр и левые умеренные либералы, а за либерально-демократическое государство выступает ведомый "экономическо-судебной" элитой левый и ультралевый лагерь, а также арабские партии; и считает, что это отражает "многовековой внутренний конфликт евреев" между сохранением идентичности и еврейских традиций с желанием быть как развитые западные страны во всех сферах жизни. В политике подобный отход от базовых принципов сионизма Бен-Гуриона и некий дрейф в сторону "постнационального и постсионистского" государства является, по его мнению, стратегической ошибкой.

Действительно, как заметил не менее правый Борис Гулько, из еврейских социалистов, наверное, только Бен-Гурион понимал значение учения ТАНАХа для рождающегося нового Израиля. Но в кибуцах как оплотах сионизма в то время были развешаны портреты Сталина. Бен-Гурион был сионистом, как сионистами в той или иной степени были все подписанты Декларации Независимости Израиля (даже коммунист Вильнер). Говоря современным языком, Израиль изначально создавался как и сионистский, и социалистический, и антиколониальный проект.

Либеральное наследие в Израиле пришло именно справа, а не слева. Жаботинский и Бегин были либералами. Вокруг Жаботинского объединялись те либерально ориентированные сионисты, которые не были готовы принять в качестве дополнения к программе создания еврейского государства смесь из социалистической идеологии, агрессивного утопизма, политической нетерпимости и симпатий к леворадикальным группировкам. Затем единственной либеральной партией был "Ликуд", в который вошли и Херут, и Либеральная партия, унаследовавшая либеральную традицию, привезенную из донацистской Германии.

Еще несколько любопытных терминов в изложении Литвинова, который считает, что либерализм в странах Запада превращается в экстремальный (агрессивный) прогрессивизм, т. е. в чрезмерные усилия по изменению социальных норм без сохранения традиционных ценностей, которые (усилия) ставят под сомнение само существование национальных государств и традиционных демократий.

Постнационализмом он называет отход от национальной идентичности в пользу глобального мировоззрения, как будто бы понимание глобальных изменений отрицает идентичность.
Некая современная политика идентичности состоит в продвижении интересов групп, основанных на расе, гендере или религии, и противоречит эталонам справедливости и равенства, усиливая напряженность между различными группами.

Политика позитивной дискриминации (до последнего времени действительно весьма была развита в США, когда у власти была Демпартия) поощряет зависимость и пассивность вместо роста и развития.

Поощрение миграции без интеграции ведет к тому, что мигранты, приезжающие без намерения интегрироваться в местную культуру, меняют демографию и создают параллельные сообщества, нелояльные ценностям принимающего государства. Как раз с этим сверхактивно пообещал бороться Дональд Трамп.

Вышеперечисленные вещи, а также идеи религиозного превосходства, религиозные законы (шариат) и радикализация действительно представляют определенные проблемы для Запада, но осмелюсь предположить, что либеральные демократии с этими проблемами справятся.
Израиль же как еврейское национальное государство в европейских академических кругах воспринимается противоречащим некой «новой западной идеологии», но это опять же проблемы этих академиков.

Далее Литвинов говорит, что будет фатальной ошибкой пойти по пути изменения статуса государства от еврейского-демократического к либерально-демократическому, что предлагают Яир Голан, Яир Лапид и их партии. А молодежь, воспитанная на принципах некоего постсионизма, а именно на разрыве связи между еврейской историей, традициями и этой землей, очень быстро утратит внутреннее чувство правомерности борьбы за нее. Добавляет к этому и ассимиляцию, которая непременно будет побочным продуктом либерально-демократического образования.

Илья Эфраймович выразился в подобном концепте, но гораздо оптимистичнее: "Выросло поколение, в том числе и в силу демографических изменений, хорошо знающее ТАНАХ и готовое к новому этапу освоения земли Израиля. Поколение, отказывающееся от концепций, предложенной либерал-атеист-прогрессистами, которые ведут к исчезновению своих же народов в Европе от своих же лжеидей". Не уверен, что "молодежь холмов" как часть этого поколения хорошо знает ТАНАХ, и вряд ли она могла бы отказываться от неких концепций, от которых была изначально далека, особенно активные анархические ее представители.

Что же, полемизировать с вполне современными образованными людьми вряд ли имеет смысл.
Тем более не будем спорить с любимым мною документом - Декларацией Независимости Израиля, которую цитировал Литвинов: "В Эрец-Исраэль родился еврейский народ. Здесь сформировался его духовный, религиозный и политический облик. Здесь он жил в своем суверенном государстве, здесь создал национальные и общечеловеческие культурные ценности и завещал миру вечную Книгу Книг. После того как был насильно изгнан со своей родины, народ хранил ей верность во всех странах рассеяния, не оставил молитвы и надежды на возвращение на свою землю и на возрождение в ней своей свободы и государственности. Эта передаваемая из поколения в поколение историческая связь вдохновляла евреев снова и снова пытаться вновь обрести свою древнюю родину, а нынешние поколения стали возвращаться в родную страну массами. Это - естественное право еврейского народа, как и любого другого народа, быть хозяином своей судьбы в своём суверенном государстве".

Прекрасно, но попробуем поговорить о либеральной демократии более предметно.
Либеральная демократия как таковая - не мировоззрение и не идеология, а определенная система, в том числе и правовой строй на основе представительной демократии, в котором воля большинства и властная способность избранных представителей ограничены для защиты прав меньшинства и свобод граждан. В системе либеральной демократии реализуется принцип "открытого общества", обеспечивается принцип разделения властей, а благодаря периодически проводимым выборам происходит смена политического руководства. Эта система в настоящее время работает при различных властных комбинациях правых, левых и центристов.

Либеральная демократия — форма правления, которая сочетает представительную демократию с идеями либеральной политической философии. И современный Израиль относят к либеральной демократии, хотя база V-Dem, охватывающая более чем 200 стран, считает, что Израиль отчасти утратил статус либеральной демократии "из-за существенного снижения показателей прозрачности и предсказуемости закона, а также атак правительства на судебную систему". Надеемся, что это утверждение несколько преувеличено.

По той же самой Декларации Независимости наше государство обеспечивает "гражданское и политическое равноправие всех своих граждан без различия религии, расы или пола… свободу вероисповедания, совести, выбора языка, образования и культуры".

Никто не может утверждать, что не было противоречий, изначально заложенных в саму Декларацию, но именно в них отражается реальность существования и возможность дальнейшего развития государства как и либерально-демократического, и национально-демократического.

Классический либерализм предполагает принцип негативной свободы, как отсутствие принуждения и естественные ограничения в равных правах других людей. Права индивидов сводятся им к сумме "основных прав", в число которых входят политические свободы, свобода мысли и свобода совести, а также права, касающиеся независимости личности, подкрепленные гарантиями частной собственности.

Как бы ни спорили европейские академики об Израиле как еврейском национальном государстве, вся европейская история свидетельствует, что без создания наций на основе этнических общностей обойтись не могло.

Очевидно, что израильтяне не могут отказаться от еврейского характера государства. И даже при весьма сложной государственности выясняется, что может существовать вполне многокультурная страна, гарантирующая права всем гражданам. В некотором смысле этих прав даже больше, чем в большинстве европейских держав, по крайней мере, на символическом уровне. Нет требования, согласно которому президентом может быть только еврей-иудей, а в Великобритании королем может стать только англичанин.

Будут ли решаться политические проблемы через трансформацию официально эксклюзивного этно-религиозного государства в государство более секулярное и социально инклюзивное, вполне возможно. Каждый кризис — это еще и возможность дальнейших изменений.

И с левизной и правизной в нашем сложном политикуме непросто, и это отдельная большая тема. В частности, некоторые современные «правые» партии проводят принцип позитивного понимания свободы и противопоставляют демократии и равенству некоторые социальные права своих избирателей, постоянно требуют льгот, т. е. в этом смысле они самые настоящие левые.

Думаю также, что Голан и Лапид, упомянутые Литвиновым, все же относятся к различным лагерям, и Лапид, скорее всего, не "постсионист". Так что терминологию современным образованным людям предстоит еще уточнять.