Война. Еду в Хайфу, много военных, напротив Дани, пацан лет пяти с весьма симпатичной мамой. Говорят на иврите. Мама с кем-то трет по WhatsApp. Ей совсем не хочется отвечать сыну. А тому интересно, когда он вырастет, возьмут ли его в ЦАХАЛ, присвоят ли звание и дадут ли винтовку? Тут я замечаю, что у него на кроссовке болтается шнурок.

 - Срухэй наалаим итиру, - говорю ему. (У тебя шнурки развязались)

Реакция последовала немедленно. Дани взгянул на меня озабоченно и сердито. Потом положил ногу в кроссовке прямо мне на колено:

- Ликшор! (Типа, ну, так завяжи!)

Я немного прибалдел и принялся за работу. Мать только покосилась на нас, кивнула, но не оторвалась от смартфона. Пацан в кипе сопел и ёрзал, пока я ему завязывал шнурок...

Я вспомнил, как в детстве то и дело завязывал шнурки на ботинках сестры. "Как у тебя получается? А это что?.." "Это бантик. Потянешь, развяжется!" "Спасибо! Угу, ага!"

Я шнуровал кроссовок в поезде еврейскому мальчику, маленькому израильтянину, испытывая вовсе не раздражение, а что-то вроде удовольствия. Я подумал о том, что готов шнуровать кроссовки всем детям Израиля. Безо всякого спасибо. В любое время. Пусть только попросят.

Потому что у нас такая история: мальчики вырастают и берут в руки оружие. Несколько сотен из них не вернулось домой с последней войны. Защищая наш дом. Что бы мы ни отдали за то, чтобы они оказались живы. А другие еще сражаются на Севере и на Юге.

Поэтому у нас не бывает "чужих" детей - что трудно понять иностранцам.

Пусть их всех хранит Всевышний.

Блог автора на Facebook